За углом тоскливо завывал холодный ветер, время от времени загоняя стайку сухих листиков к ногам Настеньки. Она сидела на холодном бетоне возле высокого мусорного ящика, съежившись от холода и запрятавшись от посторонних глаз. Это было место ее теперешнего обитания, место, где она провела последних шесть месяцев.
Одиноких и тяжелых месяцев… С тех пор, как умерла ее мать…
Настенька, скрививши носик от запаха, который неприятно щемил в ноздрях. От мусорного ящика несло отвратительной вонью, которая больно отзывалась в пустом желудке девочки. К тому же, в нем не было ничего съедобного, чем Настенька могла бы хоть как-то утолить голод, она уже обследовала его несколько раз, но увы, все было безрезультатно.
Сгущались сумерки…
Городской шум стихал, тоска усиливалась, чувство голода обострялось. Как она сможет жить так дальше, сколько она сможет еще так протянуть? А ведь было время, когда у нее было все! Но тогда у нее была мама! Теперь же все по-другому, она — несчастная, никому не нужная сирота.
Настенька устало потянулась и устремила свои щемящие от холода и голода глаза в бездонное небо, где ей заманчиво мигнула первая звездочка. Она побольше высунула головку из-за большого мусорного ящика, вспомнив как мама рассказывала ей об Иисусе. Совсем немного, но Настенька все хорошо запомнила. Ведь ее мать совсем мало знала об Иисусе тоже, она начала ходить в церковь незадолго до своей смерти. Тем не менее, она сумела рассказать Настеньке о том, что Иисус очень добрый и всегда с высоты небес наблюдает за маленькими детками, особенно за теми, кто нуждаются в Его помощи.
А она ведь очень нуждалась!
— О, мой дорогой Иисус! Я надеюсь, что Ты видишь меня за этим большущим вонючим ящиком, — тихо зашептала Настенька, — Я так хочу к маме, я так хочу домой, я так хочу кушать.
Ее глаза вдруг наполнились кристальными слезинками и во рту защемило от избытка слюны. Покушать бы хоть что-то – было ее желанием уже долгое время. Но за прошедший день только одна старенькая бабушка, проходя по аллейке, дала ей кусочек булочки и полбутылки молока. Но ведь этого было так мало, так недостаточно для изо дня в день недоедающей маленькой девочки.
Голод до боли донимал ее, к тому же, холодная погода усугубляла ее жалкое положение. Вдруг Настенька услышала приближающие голоса и подальше запряталась за мусорным ящиком.
— Может быть какие-то злые мальчишки, — про себя подумала она.
Она свернулась клубочком и натянула на себя свое старое потрепанное одеяло. В бок сильно давила одна из досок ее скудной кровати. Она тихонько заерзалась в своем тесном обитании, стараясь поудобней прилечь и с нетерпением ожидая, когда стихнут голоса. Вскоре все стихло… Значит, аллея пустая!
Настенька начала устраиваться на ночлег…
Опускалась очередная одинокая ночь. Завтра будет новый день и может быть, он принесет для нее что-то лучшее, что-то новое, хоть чуть-чуть радости, хоть чуть-чуть еды. И может быть новый день подарит улыбку на ее лицо… И может быть крохотную частичку счастья, может быть хоть капельку ее счастья из прошлого. Ведь в ее жизни раньше были счастливые дни! И их было так много!
Настенька задумалась…
Она вспомнила свое время с мамой…
У них с мамой была маленькая квартирка на Маловузовском переулке в большущем городе Москва. Конечно, их квартирку нельзя было сравнить с их огромным городом, но для Настеньки этого было достаточно. Она имела все, что ей необходимо было для жизни: маму, еду, теплую кроватку, хорошие вещички и даже несколько красивых кукол. Одного ей только не хватало: папы!
Вспомнив о нем, Настенька глубоко вздохнула. Она его никогда не видела, она никогда не испытала как щекочется папина борода или какие мягкие его колени. Она никогда не почувствовала как нежно обнимают отцовские руки, как папа рассказывает интересные сказки или поет вечером колыбельную песенку. Она только слышала об этом от своих подружек!
— Почему же у меня нет папы? – очень часто она задавала матери вопрос, на что мать, грустно улыбаясь, отвечала,
— Не у всех деток есть папы!
— А почему? – не удовлетворившись ответом, продолжала Настенька, — Ведь все дети хотят иметь пап!
— Но не все папы хотят деток! – отвечала мать и Настенька видела, что матери не нравились ее вопросы.
И только потому, что Настенька очень сильно любила свою мать, она согласна была оставаться без ответа, лишь бы быть всегда рядом с мамой. Лишь бы никогда не огорчать ее! Ведь мама была для нее самым главным и необходимым человеком на всей огромной земле. Она жизни себе без нее не представляла!
Но потом случилось страшное…
Мать сильно заболела. День за днем, неделю за неделей она продолжала болеть. Потом она перестала ходить на работу и не могла больше зарабатывать деньги, чтоб они могли прожить и прокормиться. Жизнь стала очень тяжелой для них. Однажды в их маленькой квартирке появились большие дяди, которые громко смеялись и странно разговаривали. Настенька услышала как они сказали маме,
— Когда тебя не станет, твоя малявка должна сгинуть тоже!
Настенька в изумлении подняла любопытные глаза на мать, но мать была занята какими-то бумагами.
— Как это я должна сгинуть тоже? – подумала про себя Настенька, — Как это мамы не станет?
Она посильнее вжалась в уголок дивана и в страхе закрыла глаза руками, как бы стараясь отгородить себя от этого жестокого мира, которого она не понимала, отстранить себя от слов, которые заставляли ее сердечко в страхе болезненно сжиматься. Вскоре эти страшные дяди ушли и Настенька сразу же побежала к маме.
— Мама, — спросила она сквозь слезы, — Как это я должна сгинуть? Что это значит “сгинуть”?
Настенька запомнила мамины удивленные глаза, которые вскоре наполнились слезами. Мать обняла ее крепко-крепко и надрывно зарыдала,
— Бедное ты мое дитя! – рыдала мать, — Бедная Настенька, что же будет с тобой? На кого же я тебя оставлю!
Мать рыдала долго, а Настенька посильнее прижалась к матери и со страхом слушала мамины слова. Потом мама вытерла слезы и сказала Настеньке то, что она никогда не забудет; слова, которые будут храниться в ее сердце надолго.
Настенька устало потянулась на своей бедной кроватке и постаралась слово в слово воспроизвести в своем сознании слова матери.
— Доченька моя родная, — начала устало мать, — Родненькая ты моя! Я люблю тебя очень сильно и хочу, чтоб ты об этом всегда помнила! Я полюбила тебя безмерно с первого дня твоей жизни. Когда ты родилась, врач поднес тебя ко мне и сказал: ‘Смотри, вот это твое солнышко!” Ты в самом деле была моим солнышком, но как жаль, что наше время такое короткое. Я очень сильно болею и врачи сказали, что я скоро умру, но я хочу, чтоб ты всегда помнила, что я тебя сильно люблю! Сильно, сильно!
Настенька улыбнулась, вспомнив слова матери. Они были такие нежные, такие щедрые, они были сказанные только для нее. И, думая об этом, она крепко уснула.
Под утро яркий лучик солнца отыскал Настеньку в ее убогом укрытии и игриво скользнул по ее густо-усыпанному веснушками грязному личику. Он хотел хоть как-то приукрасить ее сиротскую жизнь, он хотел ей подарить тепло, которого она давно не ощущала.
А Настеньке снился сон…
Она была в своей маленькой комнатушке, лежа в теплой, устланной свежевыстиранными простынями кроватке. Усталость и щемящая теплота приятно обволакивала ее тело, а ноздри назойливо щекотал запах блинчиков, смешанный с чем-то таким, чего она никак не могла различить. Что-то очень знакомое, но в то же самое время чуждое ее сознанию.
И какое-то теплое и странное прикосновение к ее лицу.
Настенька во сне улыбнулась и с наслаждением потянулась. Сон дарил ей приятные воспоминания, хотя ее тело устало ныло от неудобства ее теперешней кроватки. Но сами воспоминания были прекрасны, они болезненно тревожили ее обделенную счастьем, домашним уютом, материнской любовью и заботой душу.
Воспоминания были из прошлого, но теплые прикосновения были настоящими. Настенька попробовала приоткрыть глаза, но яркий луч назойливо слепил ее, щекотал ее, играя в ее золотистых растрепанных кудряшках.
— Ох, так это же солнышко меня ласкает, — радостно подумала про себя Настенька, все еще не открывая глаза и наслаждаясь теплом.
Вдруг она почувствовала теплое и какое-то липкое прикосновение к ее лицу, еще и еще раз. Это не солнышко! Это уж точно не солнышко! Она, прижмурившись, открыла глаза и увидела над собой рыжеватую мордочку собаки, лизавшую ее щеки.
— Ах, так это ты пришел, Рыжик! – радостно прошептала Настенька, — я так соскучилась по тебе! Я уже думала, что с тобой что-то случилось, ведь ты не приходил ко мне так долго!
Она обняла Рыжика и сильно-сильно прижала к себе. Собака лизнула еще раз ее щеку и устроилась рядом с Настенькой на ее убогую кровать. Настенька поудобней умостилась и поближе прижалась к теплому телу собаки. Тут она снова уловила запах блинчиков, который доносился из приоткрытого неподалеку от нее окна. Как во сне, смешанный со странным запахом, исходившим из мусорного ящика.
Мысль об еде болезненными спазмами отозвалась в ее пустом желудке. Но ей надо было еще немного подождать. Вскоре хозяйки начнут выносить мусор и может быть ей повезет отыскать что-то съедобное. Может быть счастье сегодня улыбнется ей и она сможет чем-то полакомиться. А может быть, стоя как обычно на углу улицу, кто-то из прохожих сжалится над ней и протянет ей что-то поесть. Такое счастье ей редко, но порой улыбается!
Но пока ей надо было ждать, довольствуясь общением Рыжика и теплым лучом солнца. Настенька любила это утреннее время. Она могла всегда вернуться в своих воспоминаниях в прошлое, когда она была рядом с мамой, которая всегда заботилась о ней, которая готовила для нее завтрак. Точно так же, как та чужая тетя, из окна которой будоражил ее сознание запах блинчиков.
Когда-то она тоже имела свою комнатку, хоть маленькую, но все же свою. Она было с маленьким окошком, которое она любила часто открывать и созерцать небо и мир за окном. Точно так же, как многие из деток, которые выглядывают порой из окружающих ее окон. У них есть мамы, они имеют уютные комнатки и теплые кроватки. Точно так же как и у нее однажды было. У них также есть папы, а Настенька никогда не имела возможности повстречаться со своим.
Комок печали подкатился к горлу и Настенька, посильнее прижав Рыжика, задумалась. Раньше у нее все было так, как у многих деток. Только… только папы у нее не было! Где он? Почему он ни разу не приходил к ним, почему он ни разу не пришел, чтобы обнять ее и поцеловать, чтобы посадить ее на колени и рассказать ей сказку? Почему он ни разу не пришел, чтобы спеть ей колыбельную песню? Почему? Почему?
Множество горьких вопросов роились в растревоженном сознании Настеньки.
— Да еще и мама оставила меня! – расстроено прошептала она на ушко Рыжику и горько зарыдала.
Крупные слезинки стекали по ее грязному лицу и Настенька, шмыгая носом, размазывала их по лицу шершавым рукавом своей убогой кофточки. Некому было ее пожалеть, некому утешить, только собачонка повернулась к ней и участливо лизнула ее щеку.
Вдруг Настенька услышала как кто-то совсем рядом позвал,
— Рыжик, Рыжик! Ты где?
Собака освободилась из объятий девочки и вышла из своего укрытия на аллейку. Настенька высунула из-за мусорного ящика свою головку тоже, ей было интересно кто же называет ее собачонку так же, как она.
— Неужели такое может быть? – подумала она, и в тот же самый момент была встреченная любопытным взглядом немолодого мужчины.
— Девочка- солнышко! – удивленно сказал он и широкая улыбка украсила его лицо.
Настенька, прикрывая грязной ладошкой глаза от ослепительного солнца, улыбнулась ему в ответ тоже и спросила,
— Дяденька, а вы случайно не мой папа?
Мужчина улыбнулся еще пошире и на этот раз на его лице к удивлению еще добавилась озабоченность. Он видел ее грязное лицо, на котором еще виднелись следы слез и его сердце сжалось болью. А девочка смотрела на него с нетерпением, ожидая ответа. Может ли такое случиться, может ли ее папа вдруг отыскать ее?
— Ты здесь одна? — задал мужчина ей вопрос.
Настенька быстренько кивнула головой: конечно, она здесь одна, если бы ее мама была в живых, она бы никогда не была одна! Она бы никогда не была здесь! Тогда дяденька протянул ей руку и сказал,
— Пойдем со мной.
Настенька поднялась и. Оглянувшись, осмотрела место своего обитания: две широких шершавых доски, несколько кусков картона и старое потертое одеяло. Это было все, что у нее сейчас было! А рядом протянутая рука незнакомца и добродушная улыбка. Она подала ему руку и глянула прямо в его добрые глаза.
— Пойдем со мной, — повторил он ей еще раз.
И вскоре они вместе зашагали по аллейке: опрятно одетый мужчина и девочка-солнышко с размазанными по лицу слезами и золотистыми грязными кудряшками. И рядом бежал Рыжик, довольно вилявший хвостом. Прохожие любопытно оглядывались на них, но Настеньке было все равно. Ей было приятно от того, что этот чужой дяденька вел ее за руку, так, как это мог делать ее папа, но который никогда этого не сделал.
Через короткое время они зашли в уютную квартирку. Дяденька предложил ей умыться, а сам заколдовал возле стола. И тут сбылась ее мечта: дяденька вытащил тарелку, насыпал в нее кукурузных хлопьев и сверху налил молока. Настенька с жадностью смотрела на молочную струйку, все больше и больше заполнявшую тарелку с хлопьями. Неужели это все для нее? Она уже несколько месяцев не кушала ничего вкусненького! Неужели сегодня она сможет вкусно покушать?
Потом незнакомец усадил ее за стол и подсунув к ней поближе тарелку, сказал,
— Ты, наверное, голодная? Вот, я думаю, это тебе понравиться, потом мы придумаем еще что-то!
Глаза девочки расширились от недоумения и радости: она уже имеет еду, а позже еще сможет что-то покушать. Это было здорово! Она с усердием принялась за еду, а дяденька с любопытством и грустью смотрел на нее.
Ему вдруг припомнилась его семья, девчушка примерно такого же возраста, с такими же золотистыми кудряшками и любопытными глазенками и его милая жена. Какое же это было прекрасное время в их семье, как они радовались друг другом, а особенно их подрастающей маленькой дочурке. До того злополучного дня, который начался так великолепно, но закончился так жестоко. Мужчина на мгновение прикрыл глаза и в его памяти воскресли события прошлого.
Ужасного прошлого…
Был солнечный июльский день и они решили провести его вдали от шумного города. Они уехали далеко-далеко, чтобы вдоволь насладиться прохладной водой Москвы-реки. Их дочурка особенно наслаждалась плаванием и нырянием. Он вспомнил как она стояла вместе с мамой на высоком камне, собираясь прыгнуть вниз.
— Папа, — крикнула ему дочурка, — смотри, смотри как мы прыгаем. И посчитай сколько минут мы продержимся с мамой под водой и кто быстрее вынырнет.
Он весело махнул им рукой, давая знак для прыжка. Они прыгнули… Он начал свой отсчет, как его и попросили. Тридцать секунд… сорок секунд… минута… две… три…
Отсчет пошел… Длиннее и длиннее…
Но уже без его любимых…
Ужасная потеря… ужасная разлука…
Он открыл глаза и увидел перед собой улыбающиеся глаза Настеньки.
— Дяденька, а может… а может ты станешь моим папой?
Она так умиленно и с огромной надеждой смотрела на него. Она ждала… С глаз незнакомца скатилась одинокая слеза, его сознание было взбудоражено тяжелыми и грустными воспоминаниями прошлого.
— Знаешь что, — сказал он ей нежно, — давай я постелю тебе кроватку. Отдохни немножко, детям нужно много спать, чтоб они побыстрее выросли. А я приготовлю нам обед.
Он зашел в бывшую комнату своей дочурки и, расстелив кровать, уложил в нее Настеньку. Он не расстилал эту кровать уже долгое время, и его сердце заныло от воспоминаний прошлого. Как ему недоставало семьи! Как часто его сердце сжималось от боли разлуки! Каким одиноким он чувствовал себя!
Накрывая Настеньку одеяльцем, он посмотрел на ее грустные глаза, на ее грязные золотистые волосики и усыпанное веснушками лицо, и ему стало и радостно и грустно.
— Девочка-солнышко! – весело сказал он ей опять, — Поспи немножко!
А Настенька, всмотревшись в его добрые глаза, снова спросила,
— Дяденька, может ты все таки станешь моим папой?
Он погладил ее по головке и задумчиво сказал,
— Может быть… может быть… Но пока ты поспи.
Настенька быстренько закрыла глаза и приятно потянулась в кровати. Неужели это на самом деле происходит с ней? Она такого удовольствия не испытывала уже долгое время: мягкая кровать вместо шершавых грубых досок, чистые простыни и одеяло вместо ее потрепанного и грязного, и добрые-добрые глаза незнакомца вместо безразличных проходящих мимо прохожих. Настенька засыпала, радуясь выпавшей ей возможности.
Она обрела долгожданного отца…
Она заполнила одиночество…
Благотворительная душа будет насыщена; и кто напояет других, тот и сам напоен будет.
Притчи 11 глава, 25 стих
