Просыпалось утро…
Оно своей невидимой рукой полновластно раздвигало ночные тени, пряча их в верхушках деревьев, узких переулках и дальних уголках города. Упорству и настойчивости утра ничто не возражало: наоборот, то тут то там крик одинокой птицы подтверждал эти действия. Вскоре и солнце, расправляя свои искрящиеся солнечные крылья и старюсь проникнуть в самый затаенный уголок, радостно приветствовало утро.
Виктор сидел на балконе своей небольшой квартирки и наслаждался пробуждением дня. Той ночью ему не спалось и он до четырех часов ворочался с боку на бок. Потом, решив прервать свои старания уснуть, он оделся и вышел на балкон. Ночь была обворожительно тихая и наводила на глубокие размышления. Он поудобней уселся в старом кресле и позволил мыслям перенести его в далекое прошлое. Тишина сопутствовала потоку мыслей и только иногда далекий шум одинокой машины прерывал их ход.
В то утро он мысленно вернулся в то далекое время своего второго рождения.
С тех пор прошло почти десять лет и эти годы стали только той частью его жизни, о которых ему было не больно вспоминать. Ведь сколько он себя помнил, с самих ранних детских лет, его жизнь была ужасной, и об этом было больно вспоминать. Когда он был маленьким, его называли “гадким утёнком”, потому что его действия и мелкие делишки было только зло, обман, воровство и драки. Все это причиняло боль и унижение другому.
Потом его прозвали “поддонком”, ведь с каждым годом взросления он все больше и больше изощрялся в своих путях причинения боли окружающим его. Он мог заживо сорвать шкуру с котенка, накалывать на шпили живых лягушек и делать множество других вещей, которые просто не мог бы позволить себе человек, у которого было сердце.
А если он вступал с кем-то в драку, а их было множество, то от его коварных рук приходилось отходить долго. А синяки надолго оставались напоминанием другому о его зверстве и злом характере. С ранних лет он стоял на учете в милиции, несколько раз отсиживал срок в подростковой тюрьме, но не было такого закона или меры наказания, которые могли бы его остановить. Он взрослел и “взрослели” его пытки наказания и издевательства.
Мать и отец очень скоро сдались, а бабушка старалась прибегнуть к помощи ворожеек, чтобы разными способами волшебства и мистическими силами как-то изменить своего внука. Но все было напрасно! Да разве и можно было нечистого исправить нечистым? Разве можно было злого исправить тем, кто сам пришел для того, чтоб лишь украсть, убить и погубить? Чем больше она старалась что-то сделать, тем сильнее Виктор старался досадить ей своими изощренными гнусными поступками. Казалось, дня не проходило, чтобы с ним что-то не случалось: то ли драка, то ли кража, то ли неполадки с законом.
В семье же, помимо злых выходок сына, все было сравнительно спокойно. Это было время затишья и ложного покоя, время когда отец, державшийся за высокопоставленную работу, парил на облаках вседозволенности и мистического счастья, а дети были оставлены сами для себя. Все, что его сестра и брат делали, поощрялось и покрывалось.
Так однажды на большом молодежном веселье, когда Виктору было только двенадцать лет, он, стараясь казаться “крутым”, выпил одним захватом пять выставленных перед ним стограммовых рюмок водки. Все весело зааплодировали “герою”, и Виктор в тот момент почувствовал себя важным и всеми уважаемым. Но это длилось очень короткое время, так как вскоре он почувствовал ужасную головную боль и его сильно стошнило. Ночь он провел в обнимку с унитазом, а на утро в добавок к его ужасному душевному состоянию еще и отец сильно избил его собачьим кнутом, с выкриками и угрозами: “Надо уметь пить, кретина!” и “Убью, жалкого поддонка!”
С этого случая две детали изменилось в жизни Виктора: он поклялся себе никогда так не напиваться и отомстить отцу за причиненную боль и унижение, но долгое время оба желания он не знал как по-настоящему превратить в жизнь. Веселья часто продолжались, и Виктор продолжал парировать искусством, на этот раз научившись пить из горлышка. Это занятие было тяжелым, ведь после каждой выпивки он чувствовал себя очень скверно, но делать это было необходимо, чтобы держать свой статус “крутого и искусного парня”. Ведь за это искусство его все уважали и с ним считались, и такое признание было для него очень важным, если учесть еще то, что в недалеком прошлом, их семья не пользовалась большим уважением.
Вскоре в его жизни появились новые знакомые, которые курили травку. Виктор причастился к ним, но поначалу того кайфа, о котором они все твердили, он не чувствовал, но притворялся, что ему это очень нравилось. Начались новые увлечения, к которым добавилась современная крутая музыка и компьютерные игры, а года медленно плыли, истощенные и обкраденные глупыми и ненужными делишками. Настоящее веселье пошло в жизни, когда Виктор начал смешивать курение травки с выпивкой; тогда-то он почувствовал дикие изменения: яркие цвета в глазах, шум и голоса в голове, все кружилось и расплывалось, его мир то полностью рушился, но на мгновение расплывался и останавливался. Сначала ему даже было страшно, но потом с каждым новым днем он начинал к этому привыкать и втягиваться.
Дома начались новые проблемы, отец сразу же понял, что сын причастился к наркотикам и начал снова устраивать ему побои и нотации. Виктор, стараясь избегнуть ругани и побоев отца, начал ночевать у своих друзей и знакомых и проводить больше времени вне дома. К своему удивлению, Виктор открыл в себе особенный талант рисования, но он по-особому именно проявлялся тогда, когда он отходит от очередной доли алкоголя и курения травки. Его картины, под воздействием мира, в котором он жил, были насыщенные необыкновенным светом и мистическим смыслом. Друзья начали по-настоящему его ценить, ведь его картины можно было еще и прибыльно продавать и иметь дополнительные, так часто недостающие деньги для веселья. Одно только негативно изменилось в его жизни, что с причастием к алкоголю и травке, его физические силы ослабли, и из-за этого он не всегда выходил победителем в драках, но все больше и больше был пострадавшим. После этого часто болели бока, ныла переломанная переносица и под воздействием алкоголя и наркотиков нанесенные раны долго гноились и заживали.
Но статус он продолжал держать…
Вскоре в его жизнь добавились шприцы с таким зельем, от которого по-настоящему выбивало на короткое время из колеи, но оно приносило еще больше кайфа. От этого нового занятия, Виктор полностью отказался пить, так как это ему никогда не нравилось, а уколоться – стало первой и насущной его нуждой. Друзей прибавилось, к тому же появилось много девочек, которые тоже жаждали насладиться всем, что сулила жалкая жизнь наркоманов. Мир казался для них таким особенным и превосходным, особенно в минуты наркотической эйфории.
Ему было только шестнадцать, а жизнь была уже такой грязной, мерзкой и растраченной. Но он это видел не так! Ведь Виктор уже сколько всего испробовал и испытал, сколько раз побывал на пиках счастья и неземного спокойствия! Пусть это длилось и недолго, но то, что он испытывал в те минуты полного расслабления, было для него важным и необходимым. Конечно, очень часто после таких моментов, он чувствовал себя злым, погасшим, недовольным и растраченным, но стоило ему заполучить очередную дозу и все в его жизни менялось. Жизнь превосходно и мистически продолжалась: вверх и вниз, в облака небытия или в глубь пустоты и истощенности.
Мать и отец были в полном бессилии что-то изменить, хотя видели, что он погибает. Сестра и брат были не лучшими, но те еще не успели причаститься к наркотикам, они только начинали свои неуверенные попытки, но их будущее предвещало быть такими же, как и их брата. Мать в бессилье разводила руками, отец часто прибегал к жестоким наказаниям, бабушка бегала к гадалкам, а соседи только кивали головами, мол, следы проклятия на виду.
Жизнь по-настоящему закружилась именно тогда, когда отец, будучи в нетрезвом состоянии, убил своего брата. Его посадили в тюрьму, а мать от горя запила, для нее жизнь будто бы остановилась, она не видела больше смысла больше жить. Теперь, Виктор, еще совсем юный и истрепанный жизнью, стал главным в семьи. Он долго рассуждал о всем происшедшем и о самой жалкой реальностью жизни и понял, что единственным путем выжить — было заняться наркотиками с бизнесовским подходом. Желающих продать и купить было хоть отбавляй, а жизнь давила с каждого угла. Он был уверен в своих способностях и мастерстве, и линия грязного бизнеса начала свое существование.
Сначала осторожно и с холодной головой, с продуманными ходами и остановками. Деньги медленно, но уверенно полились в его карман, и он поначалу думал, что сам cможет даже стоять в стороне от наркотиков. Он знал, что рано или поздно жизнь наркомана плачевно заканчивается, а у него сейчас была ответственность — на нем лежала все его семья и он не мог так просто и безответственно уйти из жизни и подвергнуть страданиям и лишениям свою семью. Он видел выход из сложившегося положения для себя и для своей семьи только в здравом подходе к наркотикам.
Но долго оставаться в стороне от этого зелья он не мог!
Его влекли старые привычки и желание кайфа, к тому же, поведения матери-алкоголички досаждали. Не в силах долго удержаться он попробовал героин. Это было что-то новое и необычное для первого раза, но вскоре он начал чувствовать те же самые старые признаки: боль, одиночество и подавленность. Короткое счастье ярких цветов и безмерного покоя и длинное желание снова причаститься и забыться. Узкий круговорот и необъятное желание жить и жить с избытком, желание счастья и такое короткое существование его!
Виктора этот недостаток полного покоя и счастья сильно тревожил! Он, злясь, искал его и не в силах отыскать снова забывался в коротких моментах наркотического счастья. Он ложно надеялся, что когда-то он им сполна насладиться, когда-то жизнь повернется к нему фортуной, но каждый очередной раз все заканчивалось только длинными страданиями и подавленностью. Жизнь не сулила ничего постоянного и хорошего, кроме очередной дозы. Так продолжалось долгие месяцы. Вскоре начались проблемы со здоровьем, да и не только у него, но и у всех его близких знакомых. То тут, то там послышались слухи об самоубийствах и передозировках, которые для многих очень плачевно заканчивались, но Виктор никогда не считал себя глупцом и потому первое предложение бабушки вылечиться было с энтузиазмом ним воспринято.
Следующих два месяца он провел в наркотическом диспансере, полностью возложив заботу о своей семье на младших брата и сестру. Программа лечения ему не нравилась, ломки и боли в пояснице и коленях досаждали, к тому же, его настроение каждый день ухудшалось. Врачи не очень обращали на него внимание, так как считали, что он уже сильно запущен и навряд ли сможет что-то с него получиться. Это еще больше злило Виктора, в его понимании ему причиталось уважение, ведь раньше с ним все считались, как же могли доктора так просто его списать?
Виктор покинул диспансер с одним желанием снова уйти в свой мир и это скоро исполнилось. Жизнь вскоре пошла по той же укатанной и мерзкой тропе, с ее глубокими падениями и короткими взлетами. Ко всему еще добавились проблемы с законом и на следующую сделку чиновников: тюрьма или диспансер, он с удовольствием снова согласился на лечение. В диспансере к его уже пошатнувшемуся здоровью врачи еще добавили диагноз гепатита. От этого его охватило уныние, а извещение о том, что такой диагноз неизбежен для всех наркоманов, сильно разозлило Виктора, ведь это значило, что его фальшивый мирок рушится. Ему надо было срочно действовать и поэтому он начал составлять планы выживания и борьбы. Он не мог, не хотел и не планировал погибнуть как один из многих жертв наркотиков!
Вопреки всем стараниям, его очередное лечение закончилось снова крахом!
Спустя следующих три месяца Виктор снова оказался на улице, среди своих дружков и с тем же возрастающим желанием ложного счастья. К тому же, возвратившись домой из диспансера, его полностью выбила из колеи новость о том, что бабушка покаялась и приняла в свое сердце Иисуса. Это он посчитал настоящей превратностью судьбы! Заядлая атеистка, та, которая постоянно прибегала к дьявольским силам за помощью, вдруг полностью поменяла свои приоритеты, хозяина и сам смысл жизни! Как это могло произойти? К тому же, что на этот раз подумают о них соседи? По-настоящему семья с проклятиями, от одной крайности бросаются к другой!
Все это сильно раздражало и злило его!
Отец в тюрьме, мать — алкоголичка, брат и сестра – наркоманы, бабушка – христианка! Удивительная группа людей! А он сам?! К какой группе он отнесет себя? Какое-то время ему было больно и стыдно за себя и за своих родных, всех, включая даже бабушку! Как такое могло случиться, как же так получилось?
— Что за семья? – рассуждал он про себя, — Какие проступки прошлого повлекли за собой такое проклятие для нашей семьи?
У него началась ужасная депрессия и долгое время он не хотел ни с кем общаться или видеться. Состояние депрессии продолжались и его все чаще и чаще начали посещать мысли о самоубийстве. Что пользы от такой жизни? А тут еще и бабушка начала приставать со своими противными советами и уговорами о том, что в его жизни все может измениться, что Иисус Христос — Всесильный, Он исцеляет, меняет и преображает! Кто такой Иисус Христос — он совсем не знал, но то, что Он меняет, Виктор видел наяву в случае со своей бабушке, тем не менее, в себе самом он никаких изменений не хотел. Ему лучше было умереть, для него это сейчас казалось только одним выходом, ведь тогда он навсегда мог покончить все свои настоящие и будущие проблемы, положить конец все поискам и неотмеченным вопросам. Он больше не мог так жить, но выхода из всего сложившегося он не видел.
Он все чаще и чаще начал подумывать о смерти!
Потом вдруг еще одно “горе” случилось с матерью, она тоже вдруг стала христианкой, и этот случай еще более обозлил Виктора. Теперь, когда он иногда приходил домой, на отмену той давней картине, он видел радостные улыбки на лице матери и бабушки, в их доме не было больше ругани и сквернословия, всегда был приготовленный обед и даже подобие скудного уюта. Все это могло бы кому-то вселять надежду на лучшее, но не так обстояло дело с Виктором. Происходящие перемены в доме злили и раздражали его.
Однажды поздней ночью он принял большую дозу героина с надеждой на то, что утро он уже встретит в другом мире. Но утро получилось только в другом месте! Врачи приложили много стараний и спустя несколько недель он был снова дома. Забота и любовь матери злили его, ведь он не привык видеть ее такой! Для него она была злой и алкоголичкой, и ее изменения к лучшему, ему были совсем не по души. Брат и сестра, опускавшиеся все ниже и ниже в своих изощренных желаниях жить и веселиться, были только для него теми, кто понимали его и с кем он находил общий язык.
Жизнь вскоре закружила его прежним кругом, но с более медленной скоростью, ведь попытки к изменениям и лечение стоили ему потери клиентов и дохода. Виктор начинал заново брать от жизни все, но преградой часто ставали деньги. Иногда для достижения удовольствия ему приходилось прислуживаться, что не было чертой его характера и унижало его, но чтобы заполучить желаемое, он временно был согласен на все. А бабушка и мать продолжали говорить о Христе, о Его спасительной силе, о новой жизни, которую имеют они и желали бы для него и для всей их семьи.
Но то, что имели бабушка и мать, не было запланировано Виктором для его жизни. У него была своя жизнь, свои устои и пути развлечения, свои понятия успеха и падений. Он никогда не мог быть изменен кем-то, его жизнь была только в его собственных руках и только он сам лично был устроителем своей судьбы. В этом он был уверен и именно так продолжал жить.
Как же жестоко он заблуждался!
Сколько страданий и боли он перенес до того, пока решил сдаться! Сколько глубоких падений в наркотическую бездну и тяжелых, длинных возвращений к грустной реальности он пережил, пока понял, что так, как он управлял своей жизнью, ни к чему хорошему его бы не привело! Как долго он мучился пока наконец понял, что те, кого он считал своими друзьями — на самом деле не были такими, а те, кого он презирал и не понимал их измененной жизни, по-настоящему желали ему освобождения и счастья. Но как долго он к этому шел, сколько падал и вставал, сколько боролся и проигрывал, сколько, желая заиметь, расточал и то жалкое, что имел.
Расточал очень долго, пока наконец понял нелепость своей бесцельной жизни!
Виктор, обвив шею руками, поднял глаза в просветлевшее утреннее небо. Вдали трепетала последняя звезда, посылая земле свои прощальные искорки света. День медленно вступал в свои права, обещая планете новый день жизни. Этого нового дня с нетерпением ожидал и Виктор. Ведь с тех пор, когда он наконец понял глубину своего падения, с того момента его нового рождения, Виктор по-особенному начал радоваться каждому новому дню, радоваться тому, что он знал Иисуса, Который сначала открылся его матери и бабушке, а потом и он доверился Ему и позволил Христу управлять своей жизнью.
Он был счастлив, что в ту ночь ужасной наркотической передрязки со своими дружками, когда он, израненным и избитым, висел на волоску от смерти — Иисус протянул к нему руки и подарил шанс на жизнь. Шанс на новую жизнь! Ведь в ту ночь с ним могло произойти то же, что и случилось с его другом. Тому не пришлось увидать свет дня, Виктору же была подарена жизнь, которая позже принесла свободу.
Иисус позволил ему жить и та ночь стала переломной чертой в его жизни. Хотя к полной остановке и повороту он еще долго шел, хотя матери и бабушке еще стоило приложить множество усилий, но все это увенчалось прекрасным концом. Все ломки закончились просветленным и освобожденным взглядом чистых очей, все страдания души и боли суставов и мышц были стерты горячими слезами раскаяния, все поиски ума и опустошенность рассудка заполнились желанием жить, все одиночество и подавленность заменил новый и обновленный смысл жизни.
Ему пришлось по-настоящему умереть, чтобы заново начать жить!
И поэтому каждое утро он праздновал победу! Победу над участью бессмысленного наркотического существования, победу новой обретенной и обновленной жизни в Иисусе. Для этого стоило жить, поэтому у него был повод и радоваться каждому восходу солнца и дыханию ветра, каждой проплывающей мимо тучке и яркому лучу солнца, прекрасному дрожащему закату и нежным сумеркам ночи. Из-за этого можно преодолевать мелкие разочарования и неуладки жизни!
Каждое утро напоминало ему именно об этом: ему пришлось умереть, чтобы заново начать жить!
Умереть чтобы жить!
