За окном завывал сердитый ветер и крупные капли дождя назойливо стучали по стеклам окон, будто бы просясь проникнуть в теплоту уютного дома. Было далеко за полночь, а родители Наташи все продолжали молча сидеть в креслах. Ужасная погода усугубляла их и без того ужасное настроение. Их дочь уже который день подряд появляется домой очень поздно и в довольно непристойном состоянии. Боль за дорогое создание вместе с тоской об искалеченной молодой жизни кромсала на части их исстрадавшиеся сердца. Что же будет дальше? Чем все это закончится? И когда?
Вдруг резкий звонок телефона заставил их вздрогнуть. Отец соскочил первым и быстро поднял трубку. Звонили с полиции. Их дочь была арестована в нетрезвом состоянии вместе со своим другом, который управлял машину. Наташе повезло: родители могли забрать ее домой, но ее другу будет намного труднее покинуть камеру заключения и, как объяснил офицер полиции, это будет не очень скоро.
— Вы можете приехать и забрать ее прямо сейчас, — закончил офицер, — или если желаете, можете оставить ее здесь до утра, пусть хлебнет “легкой жизни” среди таковых же как и она сама.
— Нет, нет, — возразил Мистер Харисон, — мы сейчас же приедем, чтобы забрать ее домой.
Миссис Харисон смотрела на встревоженное лицо ее мужа и по ее лицу горячей струей стекали слезы.
— Милое мое дитя, — кричало ее сердце, — зачем же так безжалостно тратить свою жизнь и рвать на кусочки родительские сердца. О, если бы ты могла осознать, насколько легче было бы тебе и нам, если бы ты оставила свою греховную жизнь.
Мать рыдала, а отец быстро записывал информацию о том, где можно найти их непутевую, безрассудную, причинявшую столько боли и страдания своим родным, но до глубины сердец любимую своими родителями, дочь.
— О, если бы ты могла это понять, — шептала мать, — Боль ты моя…
Мистер Харисон положил трубку и спросил свою жену, хотела бы она поехать с ним.
— Безусловно, я хочу поехать с тобою, но мне надо взять кое-что с собой.
Она пошла в свою комнату и быстро возвратилась назад с маленьким, красиво завернутым подарком. Мистер Харисон удивленно посмотрел на свою жену,
— Подарок? За что?
— Здесь не подарок, мой дорогой, — грустно сказала Миссис Харисон, — здесь очень простая вещь, которая может быть заставит ее задуматься.
Они быстро оделись и вышли на улицу. Шел сильный дождь, и ветер неистово свистел в верхушках деревьев, будто возмущаясь ужасным поведением молодой девушки:
— Ка-аа-ккк позво-оо-ле-ее-но, — завывал сердито ветер, — Ка-аа-к можно-оо-оо!
Мистер Харисон открыл машину, и они оба поспешно захлопнули за собой дверь, как бы стараясь отгородить себя от возмущенного ветра. Вскоре машина завелась, и они поехали в сторону полицейского участка.
Ехали молча… Дождь с неистовой силой ложился на лобовое стекло, еле-еле давая возможность щеткам сметать воду со стекол, чтоб хоть немного видеть дорогу впереди себя. В дополнение ко всему еще и ветер налетал в боковые стекла с такой силой, что иногда надо было прилагать усилия, чтобы удержать машину на надлежащей полосе.
Казалось, вся природа возмущалась поведением их дочери Наташи. Сколько раз Бог останавливал ее на ее грешных путях! Останавливал с великой любовью, милостиво протягивая ей руки навстречу. Ведь много раз она отделывалась легким испугом или мелкими переломами и царапинами. Бог всегда нежно стучал в ее сердце, но она продолжала упорствовать и чинить свое гнусное дело: выпивки, наркотики и буйные гулянья стали повседневной нормой ее молодой и загубленной жизни.
А совсем недавно ихняя пьяная компания попала в жестокую роковую переделку, закончившийся для кого-то тюрьмой и для кого-то гробовой доской. После очередной выпивки она со своими пьяными друзьями поехали поздно ночью в горы смотреть звезды. Все были довольно пьяные, включая водителя машины, но они твердо решили полюбоваться звездами. На очередном крутом повороте водитель не справился с управлением и машина слетела в обрыв. Водитель остался калекой, человек кто сидел на переднем сиденье разбился на смерть, кто сидел сзади отделался немногими переломами. Но Наташе повезло больше всех: когда машина опрокидывалась, она вылетела с машины через лобовое стекло и отделалась только синяками и немногими царапинами. Но этот случай ее ничему не научил: она продолжала делать то же самое.
— Сколько же это будет продолжаться, — думала про себя ее мать, — почему же ей надо столько времени, почему надо столько раз испытывать судьбу и делать снова и снова такие поступки.
— Господи, спаси ее и освободи ее, – думал про себя Мистер Харисон, открывая входную дверь полицейского участка.
Его жена шла чуть позади него, держа в руках маленький подарок. Идя по коридору, она несколько раз ловила на себе удивленные взляды полицейских или посетителей: за какие-то такие заслуги, которые закончились арестом, тот или иной заслуживает подарок? Миссис Харисон знала что такое же удивление и потом поток злобы она также испытает от своей любимой дочери.
И она не ошиблась…
Как только их подвели к камере предварительного заключение и вывели оттуда Наташу, ее мать обняла ее и вручила ей её маленький подарок. Злобой сверкнули глаза Наташи и она сказала:
— Издеваешься надо мной… Да? Смех делаешь с меня, подарок в тюрьму? За какие-то такие заслуги…
Отец подошел к Наташе поближе и, обняв ее, сказал,
— Это ты издеваешься над нами, моя доченька… Но мы согласны всё стерпеть, чтобы только дождаться того момента, когда ты изменишь свою жизнь…
— Никогда вы этого не дождетесь, — злобно прошептала Наташа, боясь чтобы стоящий рядом полицейский не услышал ее реплики и не изменил свое решение отпустить ее домой.
К ее удивлению полицейский заставил ее открыть подарок матери и Наташа нервно стала разрывать упаковку подарка. Она открыла маленькую коробку и увидела в ней небольшой камень и открытку. Она злобно взглянула на мать и язвисто сказала:
— Камень… Думаешь, это смешно…
Полицейский молча указал ей на открытку и сказал,
— Ты еще не полностью все просмотрела… И веди себя прилично… Почитай что тебе твои родители написали.
Меньше всего что сейчас хотела делать Наташа — это читать открытку. Но, стоя перед блюстителем порядка, у нее ничего больше не оставалось чем подчиниться закону. Она могла не подчиняться законам Божьим по своему греховному нраву и Божьему долготерпению, но подчиниться любым гражданским законам, будь-то они нравились ей или нет, она была объязана им подчиниться. И она, не скрывая злости, выняла открытку и начала читать:
Этот камень по своей свойственности очень прочный
и твердый. Ему также очень много лет. Поэтому,
сколько лет этому камню, столько лет потребуется
тебе, чтобы искоренить из наших сердец нашу любовь
к тебе, ведь она тверже чем этот камень и вечная.
Пожалуйста, перестань бороться с нашей любовью к тебе.
Ты не сможешь ее уничтожить или разрушить…
Твои любящие мать и отец.
Эти слова больно задели ее самолюбие и коснулись ее жестокости. К тому же, полицейский, увидев что она уже закончила читать, повелительно сказал,
— Прочитай нам всем вслух.
Наташа подняла на него удивленные глаза, в которых было легко прочитать сопротивление и недовольство. Полицейский понимал, что ей не нравиться это делать, тем не менее он повторил повелительным тоном,
— Читай… читай для всех…
Ей ничего не оставалось делать, как снова же подчиниться закону. Она с нескрываемой злостью начала читать, но после несколько слов полицейский ее остановил и сказал,
— Ты находишься еще в моем распоряжении, и если я тебе что-то говорю, я ожидаю полного и безприкословного выполнения. Поэтому, ты должна прочитать это с такими же чувствами как эти слова писались. Так что можешь попробовать еще раз сначала. У меня времени полно, моя смена только началась…
На его лице заиграла довольная улыбка: он хотел хоть немного проучить эту строптивую девчонку, причинившую столько боли и страданий своим родителям. У Наташи другого выхода не было… Она начала читать сначала, медленно выговаривая каждое слово и придавая каждому из них значение и интонацию.
— Теперь, — сказал полицейский после того как она закончила читать, — я хочу тебе что-то посоветовать. Ты идешь сегодня домой и до утра чтобы ты не сомкнула глаз, пока все не обдумаешь как ты можешь поменять свою жизнь, чтобы больше сюда не попадать. Завтра, в девять часов утра ты придешь сюда и расскажешь мне свой план.
Наташа взглянула на часы. Было около трех часов утра. Она хотела возразить, что уже очень поздно, но полицейский прочитал ее мысли и повелительным жестом ее остановил, повторив,
— Завтра ровно в девять… Моя смена заканчивается в девять тридцать… Да, я знаю что уже поздно, но ты сама возложила на себя это бремя… И почему страдаешь ты – я знаю, но почему страдают твои родители – ты завтра мне ответишь… То есть сегодня, через шесть часов. А сейчас – спокойной ночи… Увидимся вскоре…
И он указал Наташе на дверь…
Наташа быстрыми шагами направилась к двери, чтобы как побыстрее скрыться от этого полновластного человека и пока он не заставил ее что-то еще сделать. Полицейский подарил легкую улыбку ее обескураженным и расстроенным родителям и вскоре попрощался с ними.
Домой ехали молча…
Мать думала как легко Наташа подчиняется жестокому закону, но законам родительской любви никак не желает подчиниться. Любовь же столько прощает, всего надеется, никогда не перестает… Мать же любила ее очень сильно и ее материнское сердце страдало, видя страдающую и запутанную в грехах свою дочь.
— О, если бы ты хоть на мгновение могла оценить как сильно я тебя люблю и как сильно болит мое сердце, видя твои греховные поступки. Господи, коснись ее сердца, помилуй мое дитё, — терзалась мать, и слезы тихо стекали по ее щекам.
Отец же терзал себя тем, что часто из-за своей великой любви он попускал и прошал ей ее мелкие проступки, которых становилось все больше и больше.
— О, если бы я наказывал ее почаще, о если бы я не попустил того первого случая, когда она первый раз пришла домой выпившей, тогда бы этого не случилось.. О если бы…
А в душе его звучал тихий голос,
— Не терзай себя… Доверься мне и я покажу тебе великое, вечное… Доверься мне… Я разве меньше возлюбил Свое творение? Тем не менее, они грешат и так много не могут понять Моей любви…
В то же самое время в сердце Наташи шла настоящая борьба, тоже…
Злость, смешанная с криками совести, бушевала в ее сердце. Сперва, Наташа была злая на своих родителей, за то что они своим подарком поставили ее в такое унизительное положение: если бы они не принесли ей этот подарок — у полицейского не было бы повода ее унижать. Но тихий голос ее совести стучал к ее сознанию,
— Полицейский унизил тебя… Но ты же сама на это напросилась… К тому же, ты подумала как ты унижаешь своих родителей?.. За что же они такое заслужили? Разве они хоть что-то плохое для тебя сделали? Разве?
Потом она снова злилась на них, за то что они всегда вмешиваются в ее жизнь и часто запрещают ей делать то, что ей хочеться. Ведь она же взрослая, и поэтому она сама может принимать решения что ей делать.
— И вообще, зачем же они за мной приехали! – кричало ее возбужденное сознание.
Но тихий голос сразу же воспротивился,
— Неужели ты бы хотела провести ночь в тюрьме?.. Этого ты разве желала? И если ты взрослая и способна принимать для себя решения, так почему же ты принимаешь решения, которые ставят тебя в такое глупое положение. Ты думаешь, что полицейский унизил тебя сегодня… Подумай лучше… Ты же унизила себя сама…
И тогда Наташа разозлилась на саму себя,
— Дура я то какая! Разве я не могла чуть-чуть только выпить, чтобы даже никто не заметил. Ведь я же умная… Я могу разумно пить… Я могу разумно все делать…
— Остановись, — в ушах звенел голос, — Грех стоит у сердца твоего… Ты не можешь чуть-чуть только выпить… Ты не можешь чуть-чуть только покурить… Ты не можешь чуть-чуть причинять боль себе и другим… Ты должна остановиться… Должна… Должна…
— Перестань бороться с нашей любовью к тебе, — звучали в ее сознании слова родителей, — Ты не сможешь ее уничтожить или разрушить… не сможешь…
Так в терзаниях и тяжелых мыслях они подъехали к дому. Молча покинули машину и молча разошлись по своим спальням. За окном все так же неистово завывал ветер и шумел сильный дождь. В душе родителей томилась боль и беспокойство за свою дочь. В душе Наташи сражалась совесть с ее жестококостью и черствостью. Борьба не стихала… Буря бушевала в ее душе до утра.
Рассвет забрезжил новым лучем, которые отражался искоркой на каждом листочке, омытом сильным проливным дождем. Природа пробуждалась навстречу новому дню… Утихла буря…
Утихла буря и в душе Наташи… Новый день начинался для Наташи новой жизнью, обновленной слезами расскаяния и нежной любовью Того, Кто имел для нее много прекрасного… Новый день забрезжил для Наташи новым лучем надежды и счастьем обновленной жизни.
В полицейский участок Наташа пришла вовремя и с улыбкой на лице. Увидев строгого полицейского, Наташа радостно улыбнулась и сказала,
- Точно как вы и сказали “До утра не сомкнула глаз…”
- Я это вижу по лицу… Лицо просветлело… А душа?
- Душа тоже, — восторженно сказала Наташа.
Для Наташи началась новая жизнь…
Не по закону…
По благодати….
