Легкие причудливые снежинки беспокойно кружились в морозном воздухе, растревоженные назойливым ветром, который немилосердно кидал их со стороны в сторону. Время от времени он, вдоволь насладившись взбудораженной стайкой усталых снежинок, притихал, тем самим давая им короткую возможность улечься на землю и присоединиться к своим отдыхающим сестрам-снежинкам. Затем ветер снова подхватывал очередную стайку снежинок и заводил опять свой незаурядный хоровод.
И снова начиналось то же самое, без устали, без никакого сожаления к растревоженным немилосердной кутерьмой снежинкам. Если бы возможно было унять шум ветра, то можно было бы услышать еле уловимый стон снежинок. Только стон! Они не жаловались на свою судьбу, они только старались сладить с беспокойным ветром, они только старались увильнуть от его сильных порывов, чтобы как побыстрее добраться до цели, до отдыха.
Давид, устало перебирая сапогами, которые толстым слоем были облеплены снегом, старался сосредоточиться на дороге, но хоровод снежинок заставлял его думать о другом.
— Как в жизни! – подумал он, тяжело вздохнув, — Бросает тебя со стороны в сторону! Немилосердно и безжалостно!
Он был еще совсем юным, всего пятнадцать лет, но жизнь не баловала его. Год назад прямо под Рождество умер его отец, оставив его одного с больной мамой. То было первое Рождество, когда Давид не чувствовал никакого вдохновения, не испытывал никакой радости. То было первое Рождество, когда он по-настоящему задумался, в чем же истинный смысл Рождества. Рождество должно быть радостным, но разве все имеют для этого повод? Рождество должно быть временем подарков, но разве все их получают? Рождество должно быть ощущением чего-то нового, но разве для каждого так бывает? Но ведь тогда, когда в мир пришел Христос, Он принес что-то новое, что-то прекрасное, чего человечество никогда не испытывало раньше.
Он принес радость! Он принес избавление! Он принес надежду!
Но как не все люди, чувствовали это в те далекие времена, так и Давид не чувствовал никакой радости в тот год, когда он потерял своего отца. И спустя время он продолжал ощущать то же самое: подавленность, разочарование, усталость и даже злость. Ведь на его еще такие слабые плечи свалилось столько забот, столько хлопот, что он никак не мог осилить мысль о том, что Рождество – это радость. То же самое он чувствовал и в тот холодный неприветливый день, а хоровод беспокойных снежинок усугублял его и без того грустное настроение.
Его путь лежал к одной немолодой женщине, маминой подруге, которую звали Лидия Ивановна. Мать послала его к ней со своими рукодельными изделиями. Если ему повезет продать некоторые из них, тогда, возможно, у них на Рождество будет праздничный стол. Если же нет, тогда будет так, как и много дней подряд, обыкновенная еда, ничего особенного! И даже без подарков!
Давид грустно вздохнул и подумал,
— Почему же на мою долю столько страданий? Почему же у меня не так, как у многих других? Чем же я хуже их?
Он взмахнул с ресницы случайную снежинку, отряхнул свои сапоги и позвонил в дверь. Вскоре на пороге появилась улыбающаяся женщина и пригласила его в дом. Давид зашел в дом и, глянув на накрытый сладостями стол, подумал,
— Вот это будет праздник! Совсем не так как у нас!
Лидия Ивановна ласково пригласила его к столу, сказав,
— Давай сначала попробуй мои сладости. Потом посмотрим то, что ты мне принес.
Она придвинула к нему поближе несколько хрустальных блюд, на которых красовались кондитерские изделия и, улыбаясь, промолвила,
— Ешь, сколько хочешь, а я пойду на кухню принесу тебе стакан молока.
Ешь столько хочешь? Не ослышался ли он? Ведь он может запросто уничтожить половину того, что ему предложили! Давид с нескрываемой жадностью набросился на несколько пирожных, потом одно печенье, потом другое. Все было очень вкусно, и к тому времени, когда Лидия Ивановна вернулась со стаканом молока, он на самом деле в этом нуждался. Он, поблагодарив Лидию Ивановну за молоко, одним залпом выпил его. Теперь можно было еще попробовать несколько других сладостей.
Лидия Ивановна присела рядом и спросила,
— Как дела у вас, мои дорогие? Как мать поживает?
— Плохо! – коротко ответил Давид, засовывая в рот очередное печенье.
Лидия Ивановна не то удивленно, не то сочувственно взвела брови.
— Плохо?!
— Да! – отчеканил Давид, вытирая салфеткой руки, — Все плохо! Вот смотрите… Отец умер, и с его уходом многое изменилось! Мать болеет, и от этого в доме многое недоделано, часто приходиться мне самому готовить ужин для себя и для матери. Денег на уплату всех счетов и расходов не хватает, ведь для крошечной материнской пенсии так много трат! Жизнь ужасна, жить тяжело и грустно! Жить просто невыносимо!
— Но все-таки, — перебила его Лидия Ивановна.
— Все-таки… не хочу даже об этом говорить, — остановил ее Давид, — Разве что только о приближающемся Рождестве, которое снова будет обыкновенным днем! Оно уже никогда не будет таким, как прежде, таким, как было раньше! Вот сами подумайте, подарков мне не видать, чего-то новенького – тоже! Чем оно будет другим, чем будет отличаться от любого другого дня? Ведь кругом одни трудности, одни переживания! Да и не только у меня, у многих жизнь такая ужасная. Мир такой ужасный! Все вокруг ужасно!
Давид умолк и протянул руку за очередным печеньем. Лидия Ивановна тоже молчала. Она понимала, что этой семье живется не сладко с уходом отца, но откуда же у такого молодого юноши столько озлобленности и недовольства, откуда столько открытой злости и отрицательного подхода ко всему.
Включая Рождество…
Через какое-то время она сказала,
— Знаешь, я хочу рассказать тебе одну историю…
Давид посмотрел в ее сторону; обычно он любил ее рассказы, она работала учителем истории, и ее рассказы всегда были интересными и впечатляющими. Лидия Ивановна, заметив его интерес, продолжила,
— Совсем недавно я прочитала исторические сведения об одном взорвавшемся вулкане. Это произошло в августе 1883 года в Индонезии, неподалеку от населенного острова Суматра. Этот вулкан таил свои разрушительные действия внутри красивого острова, на котором возвышалось три сопки посредине океана. Он долго закипал, долго происходили сейсмические действия в середине вулкана, пока однажды он не взорвался. Своим взрывом он полностью уничтожил с лица земли этот остров! Действие вулканической силы было настолько огромным, что от взрыва вулкана остров за короткое время погрузился под воду. Вулкан уничтожил остров, стерши его навсегда с лица земли.
Лидия Ивановна замолчала и посмотрела пристально на Давида. Он заинтересовано смотрел на нее, ожидая продолжения. Через некоторое время женщина спросила,
— Ты знаешь, почему я рассказала тебе эту историю?
— Потому что она интересная, — ответил Давид, немного недоумевая, — Разве это не так?
— Нет! Я не потому рассказала тебе эту историю! – ответила женщина и продолжила, — Видишь ли, то, что кипит в тебе, — похоже на вулкан, на вулканические действия, которые имеют разрушительный эффект. Своей злобой, своим недовольством, своим негодованием ты можешь уничтожить себя.
Она глянула на Давида, заметив, как на его лице появилось недоумение и легкий румянец. Придвинувшись к нему поближе, Лидия Ивановна положила ему руку на плечо, и нежно, по-матерински, промолвила,
— Я понимаю, что с уходом отца тебе стало намного тяжелее, вам всем стало намного тяжелее. Тем не менее, это не должно стать для тебя поводом для озлобления, для постоянного недовольства. Ты должен научиться замечать положительное, доброе, то, что созидает, то, что наполняет сердце миром. Иногда то, что маленькое и незначительное, играет намного важнее роль, чем то, что большое, чем то, что на первый взгляд кажется важнее.
Она подумала и продолжила,
— Вот скажи, что для тебя было важнее – сладости или стакан молока?
Давид готов было ответить, что сладости, но сразу запнулся. Ведь молоко было завершающим этапом удовольствия. Без стакана молока он бы не мог сполна насладиться! То, что на первый взгляд казалось незначительным, было таким важным и необходимым! И тогда вместо ответа он только опустил голову, а ответ последовал от Лидии Ивановны,
— Молоко было важнее, не правда ли?
Давид только кивнул головой, а женщина продолжила,
— Не уничтожь себя постоянным недовольством, постоянной злобой и негодованием! В жизни ведь столько поводов для радости и счастья. А если же ты будешь их таить в себе – они будут съедать тебя, В твоей жизни есть столько того, за что ты можешь благодарить Иисуса! И Рождество даже без отца может быть прекрасным, ведь у тебя осталось столько хороших воспоминаний о нем, у тебя есть мать, у тебя есть Иисус, Который некогда пришел в мир маленьким Младенцем, чтобы принести людям радость и мир, чтобы дать им свет освобождения и спасения. Рождество – это радость! Рождество – это мир и покой!
Давид продолжал сидеть с опущенной головой. Стакан молока действительно преподал ему важный жизненный урок, ведь то, что иногда можно посчитать маловажным и ничего не стоящим – может быть необходимым элементов к счастью, важным ингредиентом к полному покою и миру. Маленький Иисус тогда, в ту Рождественскую ночь, тоже был маленьким и для многих таким маловажным, но на самом же деле было по-другому! Надо было только это увидеть! Надо было только это понять!
Тот вечер стал поворотным в его жизни!
Он покидал дом с хорошей суммой денег в кармане, так как Лидии Ивановне понравились многие вещи и она купила их для подарков, а также с желанием ощутить полную радость от приближающегося Рождества. Выйдя на улицу, он поднял лицо навстречу сгущающимся сумеркам и ему вдруг вспомнился рассказ Лидии Ивановны об вулкане. Легкая дымка морозного вечера представилась ему дымом от извергнувшегося вулкана. И тут же в его сознании воскресли слова немолодой женщины,
— Не уничтожь себя постоянным недовольством!
Не уничтожь себя!
Прошло двадцать лет с того предрождественского вечера…
Давид закончил школу, университет и стал врачом. Рассказ об вулкане и урок, преподнесенный со стаканом молока, на всю жизнь запечатлелся в его памяти. В жизни, действительно, есть много положительного и прекрасного, если только есть умение и желание это замечать! Также Рождество всегда прекрасно, если в сердце присутствует радость и мир, если сердце горит огнем Вифлеемской звезды. Земные бури и печали так маловажны, по сравнению с тем, что принесло однажды Рождество на землю!
Если только в сердце не будет недовольства, если только в сердце не будет злобы и негодования!
Тот вечер научил Давида именно так жить!
Однажды в преддверье Рождества к нему в офис зашла старенькая женщина, лицо которой было изборожденным многими морщинами и украшено многолетним жизненным опытом. Давид отрыл ее папку, посмотрел на ее фамилию и диагноз болезни, и в его сознании родились два чувства. Чувство радости от того, что перед ним сидела женщина, которая однажды изменила ее жизнь, перед ним сидела Лидия Ивановна, но она его не узнала. Чувство печали от прочитанного диагноза, болезнь и годы брали свое и предстоящая операция могла немного облегчить ее страдания и продлить ее жизнь.
— Не уничтожь себя постоянным недовольством! – всплыли в памяти ее слова.
Он взглянул на старенькую женщину и, мягко улыбнувшись, подумал,
— Спасибо вам, Лидия Ивановна! Я ничем не смогу отблагодарить вас за тот стакан молока и рассказ!
И тут же в его сознании родилась мысль: а может быть, он хоть частично может отблагодарить Лидию Ивановну за тот отпечаток, который она сделала в его жизни? Ведь то, что маленькое и маловажное на самом деле может быть большим и значащим. Для каждого… Для одного — ощущением удовольствия, для другого — восполнением нужды. Так, как это было давным-давно в Рождественскую ночь!
Его мысль воплотилась в дело…
Спустя месяц после проделанной операции Лидия Ивановна получила больничный счет, на котором поперек было написано старательным разборчивым почерком:
“УПЛАЧЕНО СТАКАНОМ МОЛОКА!”
Подарки продолжаются! А всему этому началом – бесценный подарок Бога, Который однажды мирно спал с убогих яслях!
Рождество – это радость!
